4 июля этого года в «Российской газете» было опубликовано постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Бурдов против России». Такое внимание официального печатного органа, как полная публикация решения, неслучайно. В постановлении Европейского Суда содержатся некоторые «правовые позиции» (пользуясь терминологией российского Конституционного Суда), которые могут оказать влияние на формирование внутрироссийского юридического климата.
Жалоба против РФ (№ 59 498/00) была подана Анатолием Бурдовым 20 марта 2000 г.,
Таким образом, основанием для обращения заявителя в Европейский Суд явилась существенная задержка исполнения решения внутригосударственного суда, которая, по утверждению заявителя, нарушила его права, предусмотренные Европейской Конвенцией о защите прав человека. Заявитель потребовал присуждения ему компенсации морального ущерба в размере 300 000 долларов США. Ответчик — Российская Федерация, — утверждал, что, во-первых, выплаченная 5 марта 2001 г. сумма должна рассматриваться как включающая в себя компенсацию за задержку исполнения судебных решений, а во-вторых, заявитель не обращался в российский суд с иском о возмещении морального вреда.
Европейский Суд при изучении жалобы нашел, что действиями российских властей нарушены требования п. 1 ст. 6 Конвенции и ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции. Так, ст. 6 предусматривает: «каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях … имеет право на справедливое … разбирательство дела … судом», а ст. 1 Протокола говорит о том, что «каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права».
По поводу нарушения первой из указанных норм Суд отметил, что «право на суд», предусмотренное Конвенцией, означает не только право на возбуждение искового производства. «Такое право было бы иллюзорным, если бы правовая система государства-участника Европейской Конвенции допускала, чтобы судебное решение, вступившее в законную силу и обязательное к исполнению, оставалось бы недействующим в отношении одной стороны в ущерб ее интересам». Исполнение судебного решения, таким образом, должно рассматриваться как составляющая часть «судебного разбирательства» по смыслу Конвенции.
Отдельно Суд отметил, что власти не вправе ссылаться на недостаточное финансирование в оправдание неуплаты долга, ибо настолько длительная задержка, как в рассматриваемом случае, «нарушает саму суть права». «Не принимая на протяжении нескольких лет необходимые меры по исполнению вступивших в законную силу судебных решений по данному делу, власти Российской Федерации лишили положения п. 1 ст. 6 Конвенции какого-либо полезного смысла» — сказано в решении Суда.
Хотелось бы акцентировать внимание еще на одном моменте в решении Суда, относящемся к трактовке понятия «собственность». Европейский Суд вновь подчеркнул многозначность этого термина. Суд отметил, что собственность может пониматься и как «требование», если «в достаточной мере установлено, что оно может быть юридически реализовано». Состоявшиеся решения российских судов «обеспечили заявителя требованиями, которые могут быть юридически реализованы, а не просто общим правом на получение помощи со стороны государства … Следовательно, невозможность для заявителя добиться исполнения указанных судебных решений … является нарушением его права на уважение своей собственности…». Таким образом, вновь получила подтверждение позиция, неоднократно высказывавшаяся и российским Конституционным Судом о том, что под «собственностью» необходимо понимать и имущественные права.
Неисполнение государством обязанности, возложенной на него судом, со ссылкой на нехватку денежных средств в бюджете Европейским Судом было расценено как нарушение базовых прав человека — права на суд и права собственности. Надо ли говорить о том, насколько это актуально для современной России.
В этом контексте уместно вспомнить знаменитое высказывание о том, что бюджет — тоже закон. Сказано это было, конечно, в другой, но весьма схожей ситуации. Интересно с позиции Суда взглянуть и на норму Бюджетного кодекса РФ, которой установлен иммунитет бюджета: взыскание по гражданско-правовым обязательствам государства и муниципальных образований не предусматривается, за исключением случаев причинения вреда.
Суд единогласно принял решение о признании нарушения Российской Федерацией Конвенции и присудил заявителю в возмещение морального вреда 3 тысячи Евро (вместо запрошенных 300 000 долларов США). Эпизод, казалось бы, незначительный, однако он тоже имеет известное значение, так как российская практика и доктрина так и не сформировали единой позиции по размеру сумм, подлежащих уплате в возмещение морального вреда. В подобной ситуации решение Европейского Суда, быть может, послужит некоторым ориентиром.
В целом можно надеяться, что состоявшееся решение возымеет действие на российскую «правоприменительную практику», и, хотя Россия проиграла суд, на самом деле все мы (и государство, в конечном счете) от этого только выиграем.
- 19 декабря 2002 в 09:13
- 823
- Рыбалов Андрей Олегович