Если вопрос о том, что важнее — частная собственность или свобода слова — поставить абстрактно, ответить на него будет непросто. Сторонники либеральных взглядов могут долго спорить по этому вопросу и не прийти к какому-либо определенному результату. Ведь частная собственность — экономическая основа всякой свободы, но ее можно легко уничтожить, если об этом не будет знать общество. Свобода слова позволяет защитить частную собственность. Но средства массовой информации, чтобы быть свободными, должны принадлежать частным собственникам. Защита прав последних — гарантия свободы слова.
Прежде всего, оставим в стороне вопрос о том, подыгрывало ли государство Российское «Газпрому» в споре с НТВ и почему оно это делало. Государству принадлежит в «Газпроме» контрольный пакет акций — и уже одно это означает, что оно не может безразлично относиться к тому, что НТВ не возвращает ему довольно крупную сумму денег. Правда, государство не должно занимать сторону «Газпрома», поскольку тот, во всяком случае, формально, выступает как частный собственник, такой же, как НТВ. Однако формальная сторона — одно, а реальная российская практика — другое. И тот факт, что государство в судах проигрывает гораздо реже, чем частные лица, свидетельствует о том, что без неких «влияний» на суд не обходится.
Однако интереснее другое. Вот гражданский спор решен и право «Газпрома» на управление активами НТВ и на его имущество получило судебное признание. Что дальше? Можно ли собственнику без каких-либо ограничений вмешиваться в редакционную политику, определять, о чем говорить, что замалчивать, а также кто и как это должен делать. Смена собственника на НТВ — далеко не первый пример из нашей практики «приобретения» средств массовой информации. Собственники менялись довольно часто и ранее, что, как правило, влекло за собой изменение редакционной политики. Никто тогда против этого не протестовал. Что же случилось сейчас? Почему многие забеспокоились?
Да потому, что впервые столь влиятельное средство массовой информации попадает не под контроль другого частного собственника, а под государственный контроль (пусть и косвенно, через такого условно «частного» собственника как «Газпром»). Ведь лояльность «Газпрома» государству общеизвестна.
Пока на редакционную политику влияют разные частные собственники, никакого покушения на свободу слова при их смене не происходит. Никто не препятствует созданию нового средства массовой информации, которое будет высказывать взгляды в русле прежней редакционной политики. Конституция России (ст. 29) тем самым не нарушается. Однако создание нового средства массовой информации при этом должно быть экономически эффективным. Только тогда новый частный собственник может захотеть войти на этот рынок и создать новый телеканал, газету, журнал.
Между тем в России такая конкурентная среда, во всяком случае, в области телевидения, отсутствует. Новый телеканал, если его кто-то захочет создать, окажется нерентабельным. Содержать его за счет рекламы будет невозможно. Причин здесь много, но одной из них, вне всякого сомнения, является нежелание Российского государства создать конкурентную среду в области телевещания. Трансляция телесигнала целиком находится в руках государства. Оказание рекламных услуг фактически монополизировано. Права интеллектуальной собственности не соблюдаются — и за счет их продажи творец произведений прожить не может
При таких обстоятельствах взятие частного телеканала под контроль государства (контролируемого государством «Газпрома») и, главное, изменение его редакционной политики являются очевидным нарушением Конституции России. Поясним это подробнее.
Свобода мысли и слова, а также свобода массовой информации закреплены в ст. 29 Конституции России. Гарантии права собственности содержатся в ст. 35. Обе эти статьи находятся в главе 2 Конституции России, именуемой «Права и свободы человека и гражданина». Это означает, что данные свободы (права) формально равнозначны.
Однако Конституционный Суд России в своих решениях иногда идет по пути «взвешивания» отдельных прав и свобод, закрепленных в Главе 2. Например, права частных собственников, по его мнению, могут подвергаться ограничениям исходя из того, что есть иные, не менее, а, может быть, и более важные права и свободы, например, право человека на жизнь. Если следовать этой логике, то свобода слова и массовой информации является более значимой по сравнению с правом частной собственности (в Конституции России она упомянута раньше, принадлежит всякому и каждому, носит личный и неотчуждаемый характер). И тогда неконституционность ущемления частным собственником свободы слова и массовой информации очевидна.
Но даже если согласиться с тем, что частная собственность и свобода слова и информации, как абстрактные либеральные ценности, равнозначны, можно прийти к выводу о неконституционности действий «Газпрома» в отношении НТВ.
Когда собственник средства массовой информации вмешивается в редакционную политику, его право частной собственности при определенных обстоятельствах может вступить в конфликт со свободой слова и массовой информации. Но не всегда. Если в обществе отсутствуют преграды для создания средства массовой информации, которое будет выражать взгляды, нежелательные для этого собственника, свобода слова и массовой информации не ущемляются. И тогда приоритетной защите подлежит право частной собственности.
В ситуации же, когда экономические, политические и иные преграды для создания нового средства массовой информации налицо (как в России), приоритетной защите подлежит свобода слова, а не право частной собственности. И тогда действия собственника, направленные на изменение редакционной политики, на замену творческого коллектива средства массовой информации, будут неконституционными. Их следует запретить и потребовать восстановления того положения, которое было на НТВ до правонарушения,
Дойдет ли «дело НТВ» до Конституционного Суда России, неизвестно. Но то, что обращение в Конституционный Суд в данном случае необходимо, сомнений не вызывает. Мы будет следить за развитием событий.
- 26 декабря 2001 в 14:43
- 1402
- Иванов Антон Александрович