27 ноября 2001 г. Конституционный суд Определением разъяснил своё постановление 8-П от 14 мая 1999 г., касавшееся возможности конфискации товаров и транспортных средств, ввезённых с нарушением таможенных правил. Была подтверждена возможность спокойно владеть ввезёнными из-за границы автомобилями и иным имуществом, если оно приобретено добросовестно. Между тем, практика испытывала в этом вопросе большие сомнения, которые теперь отпали.
С подробностями — Г. Васильев.
14 мая 1999 г. Конституционный суд своим Постановлением № 8-П признал соответствующими Конституции ст. 131 Таможенного
Хотя в Постановлении шла речь почти исключительно о возможности конфискации незаконно ввезенных товаров у нарушителей таможенных правил, оно могло быть истолковано и таким образом, что все сделки, совершённые с такими товарами, не соответствуют требованиям закона,
Что же касается ст. 302 ГК, в которой идет речь о невозможности истребовать вещь у добросовестного приобретателя, то ее можно толковать и ограничительно. Многие (и в том числе суды общей юрисдикции) считают, что она представляет собой не самостоятельное основание возникновения права собственности, а лишь способ его защиты. Поскольку товар, явившийся объектом правонарушения, может быть истребован не только у собственника, нет препятствий для конфискации его у приобретателя, хотя бы и добросовестного.
Такой подход вполне укладывается в рамки сложившейся практики. Однако при нём на импортные товары ложится «пятно»: покупая, например, ввезенный из-за границы автомобиль, вы можете однажды его лишиться, ибо он был ввезен с нарушением таможенных правил и подлежит конфискации. Очевидно, что такой подход ставит под сомнение права рядовых граждан, добросовестно приобретающих импортные товары, подрывает доверие к таким товарам, а тем самым нарушает и интересы импортёров, особенно тех, кто таможенные правила соблюдает.
Значительно сильнее гарантирует интересы честных граждан другой подход: если вы — добросовестный приобретатель, то товары у вас конфискованы быть не могут, поскольку конфискация — санкция за правонарушение, а добросовестность приобретения свидетельствует об отсутствии вины. Если, приобретая товар, вы не знали (и не должны были знать) о нарушении таможенных правил, то вы можете не бояться конфискации. Эта неопределённость и вынудила ГТК обратиться в Конституционный суд с запросом о разъяснении указанного постановления.
Конституционный Суд встал на защиту добросовестных приобретателей. Он указал, что хотя сделки с такими товарами и не соответствуют требованиям закона, сами по себе оспариваемые нормы не предусматривают последствий таких сделок и, в частности, такого их последствия, как конфискация (п. 2 Определения). Поскольку конфискация является мерой ответственности за нарушение таможенных правил, она не может быть применена к лицу, которое приобрело такие товары в ходе оборота в РФ, не участвовало в таможенном оформлении и было лишено возможности влиять на него, а также не знало о незаконности ввоза (п. 3).
Бремя доказывания вины распределяется в соответствии с таможенным законодательством с учётом Постановления Конституционного Суда от 27 апреля 2001 г. (в котором, кстати, фактически установлена презумпция вины привлекаемого к ответственности лица, см. особое мнение судьи А. Кононова). В частности, если лицо, приобретая заведомо происходящие из-за границы товары, «не проявило ту степень заботливости и осмотрительности, которая от него требовалась в целях надлежащего соблюдения таможенного законодательства», можно говорить о его вине в форме неосторожности (п. 5), что влечёт возможность не только применения конфискации, но и привлечения к уплате таможенных платежей (п. 4 Определения, ст. 131, 118, 124, 231, 320 Таможенного кодекса).
Какие же выводы могут быть сделаны из этого Определения с точки зрения гражданского законодательства?
- Получила принципиальное подтверждение ст. 243 ГК, которая рассматривает конфискацию в качестве санкции за правонарушение: если вы не нарушали таможенных правил, ваше имущество не может быть конфисковано, это должно укрепить доведение к импортным товарам в целом.
- Признав сделку с незаконно ввезённым товаром не соответствующей закону (т.е. ничтожной) Конституционный суд оставил без решения вопрос о характере права добросовестного приобретателя на такое имущество. Следовательно, продолжает сохраняться двойственность судебной практики. Одни могут доказывать, что добросовестный приобретатель стал собственником, поэтому истребовать у него вещь нельзя (позиция арбитражных судов). Другие же, ссылаясь на нормы о недействительности сделок, будут обосновывать необходимость истребовать вещь в руки нарушителя, у которого ее можно конфисковать.
Рассмотрим более подробно последнюю позицию, поскольку с первой все ясно. Формально, незаконные сделки правовых последствий не порождают (п. 1 ст. 167 ГК). Любое заинтересованное лицо может обратиться с иском о применении последствий ничтожной сделки (ч. 2 п. 2 ст. 166 ГК), а именно, двусторонней реституции (п. 2 ст. 167), так как специальных последствий недействительности на этот случай не установлено. Это теоретически открывает Таможенному комитету возможность обратиться с иском о применении последствий недействительной сделки по передаче спорного имущества с тем, чтобы впоследствии конфисковать это имущество у ввозившего его лица.
Однако маловероятно, что таможенные органы захотят втягиваться в длительные судебные споры по данному вопросу. Формальный собственник (импортёр) также не заинтересован возвращать принадлежащее ему имущество. Таким образом, Конституционный суд фактически санкционировал разрыв права и регулируемых общественных отношений: добросовестные приобретатели de facto становятся собственниками приобретённого имущества, так как никто не собирается его отнимать, однако для того, чтобы приобрести право собственности, требуется истечение срока приобретательной давности.
Кроме того, Конституционный суд, защитив права добросовестных приобретателей, тем самым поощрил продажу импортёрами незаконно ввезённых товаров. Поскольку двусторонняя реституция вряд ли будет применяться к таким сделкам, а иные последствия ничтожности сделок могут быть предусмотрены только законом (п. 2 ст. 167), который их не содержит, выходит, что чем быстрее импортер продаст товар и чем больше будет цепочка последующих приобретателей, тем меньше шансов этот товар изъять.
- Суд дал интересную интерпретацию добросовестности приобретения импортного товара (нужно истребовать документы, при помощи которых осуществлялось таможенное оформление). Остается только гадать, какие документы мы должны потребовать, покупая импортную вещь (на практике, речь будет идти о дорогих вещах) для того, чтобы удостовериться в соблюдении всех таможенных формальностей. А если же мы таких документов не потребуем, не будет ли это потом поставлено нам в вину (в самом прямом смысле!)?.
В заключение нельзя не отметить и ещё один момент. Конституционный Суд всё чаще в своих постановлениях прибегает к толкованию не только оспариваемой нормы, но и многих других. В ходе такого толкования с ней связываются нормы Конституции, и её толкование приобретает «конституционный» смысл. Это имеет двоякие последствия. Во-первых, разрушается общепризнанное в теории права положение, согласно которому нормы права одного уровня имеют равную юридическую силу. Во-вторых, мы вынуждены всё активнее знакомиться с постановлениями Конституционного суда, чтобы выяснить, нет ли у данной нормы «конституционного» значения. В итоге мотивировочная часть постановлений и определений всё больше получает значение источника права, ибо высказанная судом позиция обязательна к применению. Сам Конституционный суд, похоже, признаёт такое положение вещей, отмечая в п. 1 Определения, что различные органы, в том числе суды, «неоднозначно толкуют данное постановление». Всё это вынуждает нас ещё раз задуматься о месте актов Конституционного суда в системе нормативных актов РФ.
- 19 декабря 2001 в 18:34
- 1139
- Васильев Геннадий Сергеевич