21 апреля 2003 г. Конституционным
Вынесенное Конституционным
Допустим, «А» желает приобрести в собственность у «В» некую вещь, например, квартиру (жилое помещение). Между сторонами заключается договор купли-продажи недвижимости с соблюдением всех необходимых формальностей, путем составления единого документа, подписанного сторонами и зарегистрированного в установленном порядке. После этого стороны регистрируют переход права собственности в уполномоченном государственном органе — и тогда покупатель приобретает титул собственника жилого помещения. Но всегда ли так происходит?
Давайте немного отвлечемся от рассматриваемого примера и зададимся вопросом: кто может выступать в роли продавца в заключенном договоре? Очевидно, лицо, наделенное правом отчуждения вещи (т.е. правом распоряжения), — как правило, таковым является собственник вещи, действующий непосредственно либо через своего представителя. Однако может ли покупатель быть полностью уверен в достаточном объеме прав на стороне продавца? В реальной жизни — нет.
Ведь отчуждаемая квартира точно так же могла быть приобретена ее продавцом у неизвестного покупателя, который, в свою очередь, тоже приобрел ее у неизвестного лица. Эту цепочку умозрительно можно продолжать до бесконечности. Уверен ли покупатель в действительности всех сделок, заключенных в отношении купленной квартиры? Вновь — нет.
И вот в рассматриваемом примере появляется некое третье лицо, представляющееся в качестве первоначального собственника, которое предъявляет иск в суд с требованием о признании недействительными всех сделок, заключенных в отношении объекта недвижимости (квартиры). Основанием для такого иска служит, например, то, что в квартире совместно с ним проживало несовершеннолетнее лицо (ребенок), права которого были ущемлены, в частности не было испрошено согласие органов опеки и попечительства на совершение сделки.
Суды, руководствуясь нормами ст. 167 ГК РФ, признавали начальную и все последующие сделки недействительными, применяя последствия в форме реституции. При реституции каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности — возместить стоимость полученного в деньгах, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом. В результате самой незащищенной стороной оказывается, конечно, последний приобретатель квартиры, на которого ложатся негативные последствия удовлетворения подобного иска.
Очевидно, сложившаяся судебная практика наносила серьезный урон стабильности гражданского оборота. И, как верно указал Конституционный
Действительно, покупатель, приобретая квартиру или любую другую вещь у неуправомоченного лица, не становится собственником (во всяком случае, по мнению Конституционного Суда РФ), а приобретает статус добросовестного приобретателя в соответствии со ст. 302 ГК РФ. Поэтому Суд считает необходимым обеспечить надлежащую защиту и добросовестным приобретателям как участникам гражданского оборота.
В противном случае для широкого круга добросовестных приобретателей, проявляющих при заключении сделки «добрую волю, разумную осмотрительность и осторожность», будет существовать риск неправомерной утраты имущества, которое может быть истребовано у них в порядке реституции. Подобная незащищенность вступает в противоречие с конституционными принципами свободы экономической деятельности и свободы договоров, дестабилизирует гражданский оборот, подрывает доверие его участников друг к другу. А это несовместимо с основами конституционного строя Российской Федерации как правового государства, в котором человек, его права и свободы являются высшей ценностью, а их признание, соблюдение и защита — обязанность государства.
На основании изложенного Конституционный
Поскольку добросовестное приобретение в смысле ст. 302 ГК возможно только тогда, когда имущество приобретается не непосредственно у собственника, а у лица, которое не имело права отчуждать это имущество, последствием сделки, совершенной с таким нарушением, является не двусторонняя реституция, а возврат имущества из незаконного владения (виндикация).
Следовательно, права лица, считающего себя собственником имущества, не подлежат защите путем удовлетворения иска к добросовестному приобретателю с использованием правового механизма, установленного п. 1 и 2 ст. 167 ГК. Подобная защита возможна лишь путем удовлетворения виндикационного иска, если для этого имеются те предусмотренные ст. 302 ГК основания, которые дают право истребовать имущество и у добросовестного приобретателя (безвозмездность приобретения имущества добросовестным приобретателем, выбытие имущества из владения собственника помимо его воли и др.).
В итоге содержащиеся в п. 1 и 2 ст. 167 ГК общие положения о последствиях недействительности сделки в части, касающейся обязанности каждой из сторон возвратить другой стороне все полученное по сделке, — по их конституционно-правовому смыслу в нормативном единстве со ст. 166 и 302 ГК — не могут распространяться на добросовестного приобретателя, если это непосредственно не оговорено законом.
Как уже упоминалось выше, практическое значение рассматриваемого постановления Конституционного
- 24 декабря 2003 в 15:11
- 1434
- Осипов Дмитрий Евгеньевич